По источникам СМИ аборт, унесший жизни матери и ребенка произвела врач Елена Олейникова, проживавшая и работавшая с 2005 года в Москве, в абортной клинике «Медхэлп».
Родственники погибшей Гульзат: «Во время операции медики расплакались».
Второй день у здания Пресненской межрайонной прокуратуры дежурят родные погибшей Гульзат. Дают показания и ждут документы из посольства, чтобы отвезти тело сестры на родину в Киргизию.
— В тот вечер Гульзат вместе с младшей сестрой Нурзат пошла делать аборт, — рассказывает двоюродная сестра погибшей Гульзар. — Ее муж был против, но она все равно решилась. У нее уже есть 10-летняя дочка от первого брака, живет с родителями Гульзат в Киргизии. Сестра работала продавцом в магазине, ее муж — таксистом. Своего жилья не было — съемную однокомнатную квартиру делили еще с шестью соседями. Недавно Гульзат купила участок в Киргизии, хотела наконец-то свой дом. Успели только фундамент сделать… Дом бы еще не скоро построили, а тут ребенок. Где его растить, на что? Взяла три тысячи и пошла.
В списке на аборт Гульзат была третьей.
— Очередь сестры подошла только в начале двенадцатого, — рассказывает Бах, родной брат погибшей. — За аборт потребовали больше денег. Гульзат отдала все, что было — 6 тысяч.
По словам родных, вся процедура шла, что называется, по-старинке, «вручную» (хотя медики считают этот способ крайне опасным на больших сроках беременности. — Прим. ред.).
— Дверь была приоткрыта, и сестра видела, как Гульзат лежала на столе, а врач Елена сидела на стульчике. Никакого аппарата, все руками, — продолжает Гульзар. — Вдруг слышит — плач. Это разревелся кто-то из врачей, ведь Гульзат была под наркозом. Когда сестра подбежала, Гульзат лежала на полу: изо рта текла кровь, живот вздулся. Врач пыталась делать искусственное дыхание, массаж сердца. Гульзат не шевелилась. Сестру прогнали от двери.
Потом в зале, где ждала младшая сестра, вдруг погас свет. Перепуганная девушка выбежала на улицу — положить деньги на счет, чтобы позвонить родным. А когда вернулась, клиника была уже на замке. В окнах — темнота.
— Охранник сказал, что Гульзат увезли в больницу, и закрыл дверь, — говорит Бах.
А утром новая смена только руками развела. Мол, клиника в семь вечера закрывается, и никаких абортов мы не делаем. Целый день родственники обзванивали больницы, морги… А потом им позвонили из милиции: «На Лосином острове труп нашли. Не ваша сестра?» Выехали на опознание.
— На Гульзат страшно было смотреть: черное лицо, вся в синяках, три сломанных ребра… — сдавленным голосом говорит Бах. — Я не верю, что сестра умерла от аллергии. Скорее всего, врач, делая аборт, что-то ей задела… Мне одно непонятно: неужели мы не люди, нельзя было по-человечески, честно сказать, что погибла во время операции? А они в парк выкинули… Вчера мама звонила. Мы так и не решились ей сказать. Она просила выслать деньги на операцию, да и племянницу в школу нужно собирать. Гульзат была самой старшей из нас, шестерых. Работала сутками то в магазине, то у одной знакомой в квартире убирала. Родители только на ее зарплату жили. Что теперь делать? Племянница осталась круглой сиротой — первый муж Гульзат тоже умер.